В процессе осуществления хозяйственной деятельности предприятия нередко возникает вопрос относительно соотношения правовой природы уступки права требования, его разновидности — факторинга, прощения долга с запретом на дарение в отношениях между коммерческими организациями. В настоящем материале анализируется одна из точек зрения по данному вопросу.
Определение договоров уступки права требования, факторинга, дарения и прощения долга закреплено в соответствующих статьях ГК. При этом в ст. 546 ГК содержится императивная норма, запрещающая дарение между коммерческими организациями.
При анализе правовой природы указанных сделок необходимо вспомнить, что дарение является двусторонней сделкой (ст. 543 и 545 ГК).
При этом при факторинге безвозмездность не наступает. Более того, понятие факторинга и дисконта при нем закреплено в ст. 772 ГК. Представляется, что названное обстоятельство дает основания исключить факторинг из области действия ограничения, закрепленного в ст. 546 ГК.
Что касается прощения долга, то для него согласно ст. 385 ГК достаточно волеизъявления одной стороны. При прощении долга обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора (прощение долга). С прекращением обязательства погашаются обязанность должника и соответствующее право требования кредитора. На основании п. 2 ст. 155 ГК сделка признается односторонней, если для ее совершения в соответствии с законодательством или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли (действия) одной стороны.
Статья 385 ГК не обусловливает прекращение обязательства каким-либо встречным предоставлением, однако в принципе не исключает встречного предоставления при условии, что оно не может рассматриваться как прекращение обязательства путем новации, отступного либо зачета.
Таким образом, прекращение обязательства по основанию, предусмотренному ст. 385 ГК, может быть как безвозмездным, так и возмездным. Оснований для ограничения возмездного прощения долга гражданским законодательством не предусмотрено.
Подтверждением тому являются нормы налогового законодательства, позволяющие признавать задолженность безнадежным долгом и списывать его на убытки от хозяйственной деятельности.
Важно выяснять, есть ли у кредитора какой-то связанный с прощением долга интерес. Если интереса нет, нужно вести речь о дарении. Если интерес есть (например, получить без суда часть долга, пожертвовав (простив) остальную, либо поддержать контрагента), это уже не может быть дарением.
Если мы квалифицируем исходя из вышеописанного сделку как дарение, то на нее распространится запрет, содержащийся в ст. 546 ГК.
Из норм законодательства (ст. 385 ГК) следует вывод о том, что прощение долга является односторонней сделкой и не является договором. Содержащиеся в рекомендациях юристов советы относительно целесообразности заключения соглашений о прощении долга связаны исключительно с презумпцией криминализированности данных сделок в глазах правоохранительных органов и целью обезопасить себя от возможных уголовно-правовых последствий.
При этом не следует забывать о правовой природе составных обязательств по вышеназванным сделкам. В частности, долг выступает основным обязательством, а пеня, штраф, неустойка, проценты за пользование чужими денежными средствами и т.п. являются способами обеспечения основного долгового обязательства. По данной причине представляется, что распространение действия ст. 546 ГК на обеспечительные обязательства в любом случае является неправомерным.
Подтверждением тому является единая судебная практика утверждения мировых соглашений, основанных на принципе диспозитивности материальных и процессуальных прав сторон в части отказа от взыскания пени и процентов за пользование чужими денежными средствами.
Вопросы установления корыстного умысла конкретных должностных лиц, заключивших указанные сделки, должны устанавливаться в каждом конкретном случае в рамках возбужденных уголовных дел, а не исключительно по формальному критерию возможного нарушения норм ст. 546 ГК.
Статья 121 ХПК допускает возможность прекращения судебного спора на основе взаимных уступок, не конкретизируя, в чем именно данные уступки могут состоять. При этом мировое соглашение не может быть направлено против прав и законных интересов других лиц либо противоречить законодательству.
Для прощения долга в отношениях между юридическими лицами требуется соблюдение простой письменной формы. Несоблюдение простой письменной формы лишает кредитора и должника права ссылаться на факт прощения долга.
Пример:
Судом было рассмотрено дело по иску ООО «Кредитор» к ОАО «Должник» о взыскании задолженности по лизинговым платежам, возникшей по договору лизинга, пени и процентов за пользование чужими денежными средствами, а также по встречному иску о признании недействительными договора купли-продажи и договора лизинга.
Между сторонами был заключен договор лизинга (финансовой аренды) (далее — договор лизинга), согласно которому лизингодатель передал лизингополучателю за плату во временное владение и пользование швейное оборудование с последующим его выкупом.
В рассматриваемом случае сторонами была использована схема возвратного лизинга: оборудование сначала было приобретено лизингодателем у лизингополучателя (по договору купли-продажи) и затем передано последнему в лизинг.
По условиям договора лизинга лизингополучатель обязался уплачивать лизингодателю платежи в размерах и в сроки согласно утвержденному сторонами графику.
Условиями договора лизинга за просрочку внесения лизинговых платежей предусмотрена ответственность в виде пени по ставке 0,3 % от просроченной суммы за каждый день просрочки.
В связи с тем, что обязанность по уплате лизинговых платежей в соответствии с согласованным графиком лизингополучатель не исполнил, лизингодатель требовал взыскать с него задолженность по 3 лизинговым платежам, а также пеню и проценты за пользование чужими денежными средствами.
Лизингополучатель возразил против требований лизингодателя, ссылаясь в том числе на то, что между ним и лизингодателем ранее было заключено устное соглашение о прощении задолженности по 3 лизинговым платежам, взыскиваемым по настоящему делу. Лизингодатель отрицал факт прощения долга.
Суд признал требования по первоначальному иску подлежащими удовлетворению по следующим соображениям.
В соответствии со ст. 636 ГК по договору финансовой аренды (договору лизинга) арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей. Согласно ст. 585 ГК арендатор обязан своевременно вносить плату за пользование имуществом (арендную плату). Порядок, условия и сроки внесения арендной платы определяются договором аренды.
На этом основании суд признал правомерными и подлежащими удовлетворению в заявленной сумме требования лизингодателя о взыскании с лизингополучателя вытекающей из договора лизинга задолженности по лизинговым платежам.
При этом суд не принял во внимание ни ссылки лизингополучателя на прощение лизингодателем задолженности по лизинговым платежам, ни доводы со ссылками на то, что условия договора лизинга в части размеров лизинговых платежей подлежат приведению в соответствие с требованиями законодательства.
Прощение долга представляет собой разновидность сделки. По общему правилу, установленному ст. 162 ГК, сделки юридических лиц между собой должны совершаться в простой письменной форме. При этом в соответствии со ст. 163 ГК в судебном споре в подтверждение существования сделки стороны могут приводить лишь письменные и другие доказательства, не являющиеся свидетельскими показаниями.
При таких обстоятельствах лизингополучателем не представлено надлежащих доказательств в обоснование своих утверждений о прощении лизингодателем задолженности по лизинговым платежам.
